Я подковой вмёрз в санный след.

Я подковой вмёрз в санный след, в лёд, что я кайлом ковырял. Ведь не даром я двадцать лет отсидел по тем лагерям. Он 12 лет чалился, скрываясь от безносой женщины в плаще с капюшоном, не выпускающей из костяных рук сельскохозяйственный инструмент. Он откинулся живым с язвами на организме и с чистой совестью.

Завтра была зима.

Ранний ижевский комплект с узкими задним мостом и колёсными дисками, разделёнными надвое бамперами, ребристым корпусом масляного фильтра, не применявшимся на АЗЛК воздушным фильтром с масляной ванной, как у «Волги» и «Запорожца» и вожделенная редкая эмблема в виде литого Сатурна. Ижевский белый седан 1970 года ещё со старого автозавода «Прогресс» (не та промплощадка, где нынче клепают отсутствующие в нормальном русском языке словечки «Гранта» там, или «Веста») отдавался по божеской цене. Состояние кузова радовало – он был даже лучше, чем у моего серебристого «Люкса». Не радовали совсем не работавшие световые приборы и доки, состояние которых теперешний новый владелец назвал «вечным учётом».

Две тыщи точно не помню какой… кто себя узнал, я не виноват! Я — крайний слева в синем китайчячьем бушлате.

Автомобилю повезло. Он пришел в середине нулевых, когда я послал за все рамки литературных выражений Красинца, и разлагаться на перегнойном компосте в Ч ему уже не грозило. Через зиму он своим ходом доехал от Ленинского до Энтузиастов к волшебному узбеку Тахиру. Это пошло на пользу – Тахир нашёл все световые приборы. Только, чтобы оживить поворотники, пришлось приколхозить к колонке подрулевик от ГАЗ-24. Они тогда ещё свободно лежали в Юж-порту. Рычажок при возврате руля не выключался, но так как сигналы поворота замигали, я на это закрыл глаза. Также Тахир слазил под головку блока цилиндров, чтобы снести «бутерброд», лишнюю прокладку, вгаженную, чтобы лить бензин А-76. Много вазовских и уфимских моторов в 80-х и начале 90-х было перепорчено таким паскудным тюнингом ради возможности покупать бензин у шоферов самосвалов, поливалок и мусоровозов.

После бегства из Москвы.

Но вмешательство в двигатель привело только к тому, что он стал работать как-то неровно. То все четыре цилиндра пашут, то второй затыкается и начинается безбожная троёжка. Ещё Тахир не нашёл контакта ключа зажигания со стартером. Мотор мне пришлось заводить из-под капота, нажимая рукой на рычаг лишенного крышки втягивающего реле. На тоннеле пола вечно лежала оставшаяся когда-то без пары плотная трикотажная перчатка, которую я для этого натягивал.

Кого уж нет? А кто далече?

Из Москвы после Тахиро-ремонта белый седан закономерно поехал во Фрязино. В те года доверенности ещё требовались, и «вечный учёт» представлял собой проблему. К тому же, не было ни страховки, ни техосмотра, номера за это снимали, а по пути предстояло сбежать из под конвоя лагерных вышек на три буквы. В частности, при выезде из Москвы на МКАД и особо опасной на Щелчке в районе Балашихи. Разумеется, в одиночное плаванье я бы не пустился, требовалась машина сопровождения. Не помню, почему, но и Карпунин и Вьюгин в ответственный вечер оказались вне зоны доступа. Зато помочь согласился Андрей Соловьёв, друг детства, живший в нашем дворе в ныне срытой экскаваторами пятиэтажке. У него есть права со всеми категориями, включая Е, а также на трактор, бульдозер и экскаватор. Он тогда работал механиком-водителем уникального грузовика «Урал» с геологоразведовательной импортной установкой, позволявшей засадить электронный зонд далеко вглубь земной коры. Такому человеку я с лёгким сердцем доверил свой тогда ещё новенький из автосалона ВАЗ-21074, и тёмной страшной ночью мы тронулись в долгий кружной путь. Через техцентр Варшавский на МКАД вела узкая кривая дорожка без постов, далее требовалось добраться до Горьковки и через станцию «Горенки» миновать самый страшный балашихинский пост. В Москве на Нахимовском и Варшавке я сражался с откровенно не тянущим мотором ИЖа, с переменным успехом пытаясь прочухать злополучный второй цилиндр. На МКАДе двигатель перестал тянуть совсем, и мы зацепили ИЖ тросом за «Жигули». Не даром Андрей как следует, поработал на тракторах, экскаваторах и тяжёлых грузовиках! Никто ни до, ни после не тянул меня на тросе так «чисто», технично, профессионально и безопасно. Пусть почти под утро, но мы благополучно добрались до Пролетарки в райцентре Щёлково, оставалось совсем немного.

Стоит охрана возле каждого барака! У въезда в «Кэмп» махали полосатыми палками те, встречи с кем я больше всего опасался. На пустынном ночном проспекте мы превратились в их вожделенную жирную добычу. У меня на ИЖ ни страховки, ни техосмотра, левая рукописная доверенность, написанная рукой моей мамы «от имени» неживой хозяйки (я предусмотрел даже женский почерк!), до кучи Андрей не вписан в осагу «Жигулей». Какое счастье сидеть на зоне, где вохра охотно берёт взятки! Дипломатичный разговор с моей стороны позволил решить все юридические проблемы одной голубой купюрой, которую я с радостью уложил на вещевую полку милицейского ВАЗ-2109. Нас отпустили, последний участок дороги во Фрязино я на ИЖе даже уверенно преодолел своим ходом.

А нынче новая метла… всегда метёт по-новому. Тов. Android1502 занимается зачисткой.

В посёлке я заводил белый ИЖ из-под капота, закинув аккумулятор и нажимая рукой в перчатке на рычаг стартёра, немного катался по местным стёжкам-дорожкам, не давая механизмам застаиваться. Но при очередном уплотнении техники на моём участке, белый седан, по моей ошибке, оказался намертво зажатым «каблуком» ИЖ-2715, отказавшимся передвигаться из-за заклиненных дисковых тормозов.

Свобода? Вас встретит радостно у входа?

В какой-то момент меня даже радовало, что у меня в руках сошлись автомобили моего года рождения, одной марки и двух заводов: «Москвич-408», представляющий АЗЛК, и «Москвич-412», рождённый на «Ижмаше». Совсем небольшая, а уже тематическая коллекция. В лучшие времена я прикинул надёргать где-нибудь ещё своих ровесников: ЗАЗ-966, ВАЗ-2101, ГАЗ-21, чтобы все были 1970 года. Проект не пошел! ЗАЗ-966 увели из-под самого носа младшие товарищи. Он стоял прямо в моём фрязинском посёлке, и я прекрасно знал о нём. Только незнакомый мне хозяин участка не подавал признаков жизни. В результате оказалось, что путь через сосайт «авито» короче, чем через один квартал и две улицы. Смотрел я в разные годы две продававшиеся машины «Жигули», своих ровесницы. Одну я признал критически околхоженной – приваренные ремонтные передние крылья и панель от 21011 меня никак не могли устроить. Вторая машина оказалась полным хосписом. Все «Волги», что ГАЗ-21, что ГАЗ-24, какие подкидывала мне кривая, были не 1970 года выпуска. Всё закончилось. После продажи «Москвичей» я отказался от этой затеи окончательно.

Карету мне, карету!

Он простоял у меня десятилетие, занимая место, резерв которого далеко не безграничен. Без шансов продажи вменяемому покупателю, без перспектив оживления и восстановления, даже без сильного интереса с моей стороны. Но кривая в один прекрасный день этого самого вменяемого покупателя нарисовала.

Сим, сим, закройся!

То ли в конце прошлой зимы, то ли ранней весной звонит мне бывший коллега по одной из моих бывших работ Андрей Евдокимов на этом ресурсе — Android1502. Где-то в краях, где он живёт, он нашёл ижевский «Москвич-412» в старом 408-м кузове 1969 года с той самой эмблемой – «Сатурном». Он советовался со мной, брать, или не брать. Оказалось, я знал ту машину, фоткал в своё время, и её изображение вышло в 136-м номере «Автолегенд» про ижевские 412-е, где был мой текст. Я благословил Андрея: «Конечно, брать!». Так у него образовалось то, что он назвал на этом ресурсе «Сатурном» или мини-«Чайкой». В «Чайках», кстати, Андрей разбирается – всерьёз ковырялся в них на работе, как и в настоящих экзотических олдтаймерах, вроде довоенных «Хорьхов» и «Штейеров».

Прошлым летом я побывал у Андрея в гараже, посмотрел оживший в его руках «Сатурн». Он в тот же день побывал у меня во Фрязино и видел всё, особое внимание обратив на белый седан. Там хоть и кузов нового образца, а всё остальное предельно близкое к ИЖу предыдущего года. После выхода материала о продаже «Антрацита», Андрей задал мне вопрос, не продам ли я ему белый седан. В ходе недолгих и лёгких переговоров, Андрей заверил меня, что соберёт две машины из двух – лучший комплект закономерно пойдёт на «Сатурн», худший – на мой автомобиль. Далее моя машина понадобится ему, чтобы таскать «дрова и всякое барахло» (фаркоп-то есть!). Судя по фоткам в телефоне Андрея, раньше ему для этого служил мотоцикл «Урал» с коляской.

Логово «Сатурна». ступенчатые колпаки — приданое белого.

Мы встретились во Фрязино в предыдущее воскресенье. При осмотре выяснилось, что жестко прогнили проёмы правых дверей. Ничего удивительного не вижу – правый борт был зажат стоящим вплотную ИЖ-2715, что лишило меня возможности их открывать и проветривать. Увидев тихий ужас в глазах Андрея, я сделал ему приличную скидку в цене. В тот же день мне остро требовалось переобуть ВАЗ-2103. Колёса с хорошей зимней резиной К-190М в тёплый сезон живут у меня во Фрязино. В Москве, как не стало гаража на Пресне, их держать негде. Мне, конечно, доводилось в одиночку менять 16-дюймовое лето на 17-дюймовую зиму и обратно на немаленькой современной иномарке, и я с этим справился. Но происходило то при уверенной плюсовой температуре и на сухом асфальте. А когда предстоит перекидывать колёса даже на «Жигулях» по пояс в снегу и в морозец, опытный помощник ни разу не покажется лишним. Андрей мне очень помог, и я ему за это признателен. Потом мы попробовали извлечь белый седан из того санного следа, в который он врос и вмёрз. По моему совету Андрей сначала поднял его подкатником за фаркоп, освободились задние поддомкратники, за ними – передние. Доски под колёса в краях, где спотыкаешься о валяющиеся повсюду пиломатериалы, нашлись в одно мгновение. Компрессор с отдельным аккумулятором из багажника «Витары» вдул в колёса нужные очки. Андрей потянул ИЖ из земли «Витарой», прихватив тросом штатную проушину – и извлёк на твёрдую почву. Заметьте – кузов, простоявший «под звёздным небом» на сырой земле 10 лет, с честью выдержал подъём домкратом за поддомкратники и силовой рывок за проушину, ни то, ни другое не оторвалось. Сгущались декабрьские сумерки, и вывоз автомобиля мы отложили на следующие выходные.

Наш конвой.

Я предлагал вывозить на вилке, Карпунин без колебаний соглашался нам помочь, тем более, Фрязино и Черноголовка совсем рядом. Каких-то 30 километров по дорогам с не интенсивным движением. Это не какое-нибудь Вороново на другом конце области. Но Андрей привык, что у него на работе кучу техники возят на эваках и выбрал такой вариант. Зато теперь я могу сравнить оба способа перевозки автомобилей не на ходу, но об этом чуть позже.

Вдаль через поля ведёт дорога.

В следующую субботу, как модно выражаться, «что-то пошло не так» с самого начала. По пути на Фряновском шоссе в селе Жегалово и на Пролетарке в райцентре Щёлково я угодил в жесточайший субботний просос. За себя я был спокоен, как олимпийский мишка. У меня не мог кончиться бензин, я залил его с запасом. Движок моего ВАЗ-2103 хоть и пережил чёрт знает что, и не думал перегреваться, даже электровентилятор ни разу не сработал. Но Андрей и эвакуаторщик прождали меня минут 40. В посёлке мы сразу поняли, что загонять эвак в узкий и скользкий заснеженный проезд не рискованно, а очень рискованно. Значит, надо оставить его на широкой чищенной центральной дороге, а ИЖ вывозить к нему на тросе за «Витарой». Точно так же, мы с Семенихиным вытаскивали на оперативный простор на тросе «Антрацит», и только там цепанули его на вилку. Только с вилкой мы всегда не ограничены ничем, а у эвака – «время деньги» и следующие вызовы. Добавило перца и то, что напротив меня красный домишко, сдаваемый хозяином под притон. На этот раз площадочка поблизости была забита «Мерседесами» последних моделей, коим даже я не знаю названия. Это я, Карпунин или Семенихин привыкли в московском трафике держаться на равных с любыми «майбахами», «роллс-ройсами» и «лексусами». Андрея, обитателя краёв лесистых и безлюдных, перспектива кувыркаться с машиной без тормозов рядом со всякой разной «мерсятиной» явно напрягла. Короче, потянул он меня «Витарой» на этот раз неудачно. На выезде с моей территории ИЖ крепко поймал правым передним крылом створ ворот. Андрею достался лишний кузовной ремонт, мне – перспектива починки ворот в тёплое время года (я, правда, этого ни разу не боюсь). До эвака и с эваком мы добрались благополучно, только Андрею пришлось искать по карманам лишнюю купюру для эвакуаторщика. Её я нашёл у себя в кошельке. Мы-то между собой договоримся и разойдёмся, а эвак надо было незамедлительно отпустить. Отсюда делаю вывод – если возможен выбор между вилкой и эваком, не знаю, как кто, но я однозначно выберу вилку.

Уфимский древний пламенный мотор.

Вот и стали мы на год взрослей.

Вот пластик разложился и ага! Андрей и сам умеет изготавливать новодельный.

Резинка? Какая надо резинка!

В судьбе обоих автомобилей моих ровесников, «Антрацита» и белого седана просматривается нечто общее. Обоих покупателей зовут Андрей, оба владеют машинами тех же заводов предыдущего 1969 года выпуска, обоих я знаю много лет, оба намного младше меня, но при этом – взрослые мужики, а не малолетки там какие. Пожелаю Андрею удачного возрождения моего белого хосписа.