История московского такси. Часть 4. От Великой Победы до Оттепели.

Начало здесь
www.drive2.ru/b/495243952601956857/
www.drive2.ru/b/498422365839949845/
и здесь
www.drive2.ru/b/508076352809730226/
Все фото кликабельны.

… девиз таксистов: Таксист — Таксисту Друг, Товарищ, и запасное колесо.

В мае 1945-го года отгремели залпы салютов в Москве, бывшие солдаты стали возвращаться домой и принялись за восстановление разрушенного войной хозяйства. Город возвращался к мирному ритму жизни, и вопросы обеспечения москвичей и гостей столицы транспортом опять становились как никогда актуальными. Единственным надёжным видом общественного транспорта на тот период времени были три ветки московского Метрополитена, продолжавшегося расширятся даже в тяжёлые военные годы. Потрёпанные жизнью автобусы, троллейбусы и трамваи представляли весьма печальное зрелище. А несколько десятков оставшихся в строю "Эмок" работали в основном «по лимиту» — обслуживали ответственных работников, деятелей науки и искусства. Но спрос рождал предложение, и с целью заработка лёгких денег на сцену вышли те, кого мы сегодня зовем «бомбилами», а в те года называли «леваками». Это были шоферы персональных автомобилей, таксовавшие в свободное время, либо частные владельцы трофейных машин. Автор книги «Из кабины такси» Евгений Васильевич Рыжиков крайне отзывался о них крайне негативно, и его, конечно, можно понять. Борьба с таким бизнесом властью тогда не велась, были дела и поважнее, но противопоставить «бомбилам» массовое и дешевое государственное такси со временем всё же удалось.

Мужик из глухой деревни приехал в город, сел в такси, доехал до места. Таксист смотрит на счетчик и говорит:
— 400р.
Мужик подает ему 200 р.
Таксист:
— Почему только 200?
Мужик:
— А ты че, не ехал что-ли?!

По мере отхода фронта всё дальше на запад мирная жизнь города потихоньку восстанавливалась: уже 1944 году возобновил работу Первый таксомоторный парк, а летом 1945 года были сняты с консервации представительские "ЗИС-101". На линию эти лимузины вышли как маршрутные такси, было организовано три маршрута: круговые по Бульварному и Садовому кольцам и прямой от Рижского вокзала до площади Свердлова. В 1947 году для этих же целей 1-й таксомоторный парк получил 30 автомобилей "ЗИС-110". Еще одним вынужденным типом эрзац-такси стали маршрутные «полуторки» "ГАЗ-ММ" с открытым пассажирским кузовом для 10 человек. Они курсировали между железнодорожными вокзалами, компенсируя острую нехватку автобусов. Случались и перегибы в теории практичных решений – так, например, возникла идея использовать в качестве такси малолитражные автомобили, которые расходовали меньше топлива и требовали меньшего ухода. В конце сороковых годов один из таксомоторных парков Ленинграда был укомплектован немецкими малолитражками "DKW", а в пятидесятые годы таксопарки нескольких городов Советского Союза использовали «Москвичи-400». Однако опыт их эксплуатации показал, что малолитражкам не по силам долгая работа в качестве такси — суточный пробег около 300 км по самым разным дорогам очень быстро приводил к значительному износу машин.
«Естественный отбор» прошел в пользу автомобилей среднего класса, и самым распространенным такси стала «Победа». Ее салон стал больше в ширину, чем у «Эмки», у машины были отопитель и вместительный багажник. Двигатель развивал такую же мощность, как у "ГАЗ-М1" (50 л.с.) при меньшем на литр рабочем объеме. Радикально переменилась аэродинамика кузова. Эти конструктивные решения снизили расход бензина.

На очередном заседании 1945 года президиум Моссовета принял решение о восстановлении таксомоторного движения в столице полном объеме довоенных показателей.
Подвижной состав такси начал активно меняться. В 1946 году на смену “Эмкам” начали массово поступать автомобили М-20 “Победа”. По воспоминаниям Рыжикова, у ранних выпусков этих автомобилей проявилось немало "детских болезней":
— У первых «Побед» очень часто летел поворотный кулак, из-за чего колеса переставали слушаться руля. Когда начинал работать двигатель, машину сильно трясло. По результатам обкатки в таксопарках ГАЗ провел обширную модернизацию узлов, вызывавших основные нарекания.
После войны придумали и единую раскраску такси.
Воспоминания Евгения Рыжикова:
— В ту пору долго шел спор, в какой цвет окрашивать автомобили-такси. До войны они окрашивались в различные цвета, и это было очень хорошо. На улицах Москвы было весело, нарядно…представьте себе, тогдашние руководители Моссовета приняли единую для всех машин раскраску: серый низ и светлый верх с серыми шашками на кузове. И сразу как-то на улицах стало серо от движущегося нескончаемого потока однообразно окрашенных автомобилей.
Но к середине 50-х таксомоторные парки отказались от единой расцветки такси, и теперь на маршрутах можно было встретить машины разных оттенков. Объединяло их только одно — все автомобили по-прежнему расписывали шашечками.
Тогда же появился знаменитый зеленый огонек, означающий, что такси свободно. Первый такой фонарь, по словам Рыжикова, изобрел пожилой таксист из первого таксопарка. Фонарь был раза в три больше, чем привычный для нас. Установленный в нижнем правом углу ветрового стекла, он включался автономно, позже появились знаменитые фонарики в верхнем правом углу стекла, зажигавшиеся при выключенном счетчике.

— Алло, диспетчер такси слушает.
— Девушка, можно двадцать такси к общежитию ткацкой фабрики?
— Куда поедете?
— Как куда? Обратно в часть.

4 сентября 1947 года под Краснохолмским мостом открылся второй по счету послевоенный парк, укомплектованный автомобилями М-20 «Победа», и первые такси с зеленым огоньком вышли из ворот именно этого 5-го таксопарка. В 1949 и 1950 годах в Москве открылись два новых таксопарка: 6-й (по соседству с 5-м под Краснохолмским мостом) и 7-й (на Красной Пресне). Новые парки конечно же были укомплектованы автомобилями М-20 «Победа».

Воспоминания Степана Халтурина:
— еще про "Победу" такси. Как известно на первой серии "Побед" отопителя не было вовсе, а на второй (двухэтажная тельняшка) и естественно на третьей (улыбка) он уже был. Но был скорее одно название, что был. В такси-Победах я, естественно не ездил, так как они ушли с линий в 62-ом, но на обычных Победах без переделанного отопителя несколько раз катался. Скажу так, если осенью он еще чуть-чуть грел (впереди), то зимой в Победе была фактически та же температура, что и на улице, а заднее окно замерзало насмерть (да и боковые частенько). Поэтому шоферы зимой работали поголовно в ушанках и тулупах. И при всём при том в такси было довольно много кабриолетов, а каково в них было находиться зимой, остается лишь догадываться.
Интересно, что таксометр был установлен на штатное место радиоприёмника. Видимо по мнению конструкторов, таксисту и его пассажирам радио слушать не полагалось.

К 800-летию Москвы парк такси пополнился новыми лимузинами "ЗИС-110". Часть часть из них тоже направили в маршрутное такси, а для гостей столицы сделали специальный экскурсионный маршрут «площадь Свердлова — Ленинские горы», на котором ходили кабриолеты "ЗИС-110Б". Обычные ЗИСы-такси имели даже свои места стоянок в городе, где их могли взять пассажиры: возле гостиницы «Москва», перед Большим театром, на Пушкинской площади, у Северного речного вокзала, рядом с главным входом на ВСХВ-ВДНХ… Последние два места предназначались для такси-кабриолетов; и среди тогдашних москвичей и гостей города считалось проявлением высшего шика нанять вскладчину многоместный ЗИС «без верха» и отправиться в нем на прогулку по достопримечательностям столицы.
Надёжность и вместительность советских лимузинов позволила использовать их и на пригородные маршрутах, например, от площади Свердлова до аэропорта "Внуково", также и на более дальние расстояния. В испытательных целях было организовано прямое автомобильное сообщение по междугородным маршрутам «Москва-Тула», «Москва-Владимир» и «Москва-Рязань» Самыми дальними были маршруты "Москва–Симферополь", "Москва-Ялта" и "Москва-Сочи". Несколько пассажиров нанимали лимузин, который преодолевал тысячекилометровый путь за двое суток, с обязательной остановкой на отдых в единственном на весь Советский Союз мотеле «Зеленый Гай» в Белгороде.

В 1952 году в 1-м таксопарке из ЗИМов была организована спец. автоколонна из 30 новых машин для обслуживания делегатов съездов КПСС, сессий Верховного Совета СССР, международных конференций и совещаний, сессий и различных форумов, коих было в избытке. Машины не простаивали.
А часть" ЗИСов" использовали в Москве в качестве обычных такси. По словам Рыжикова, большим спросом у пассажиров эти машины не пользовались, так как тариф у них был выше, чем у «Побед». Нередко шоферы "ЗИСов" часами ждали пассажиров на стоянках. Примером рыночных отношений в такси можно назвать возрождение «диких» загородных маршрутов, которые в 50–60-е годы приобрели новую форму. На Таганской площади появилась нештатная стоянка такси, откуда водители днем и ночью возили пассажиров в Подмосковье и соседние области. Некоторые шоферы специализировались на таких перевозках.
Замена автомобилей старых марок новыми комфортабельными машинами М-20 «Победа» и "ЗиС-110" была завершена. К 1951 году в Москве работало пять специализированных таксомоторных парков, подвижной состав которых достиг довоенного уровня – более 3-х тысяч автомобилей. Таксомоторы "Победы" работали в такси Москвы до 1962 года.
К середине 50-х годов в Москве восстановилась система грузового такси, а в Горьком наладили выпуск специальной модификации грузовика ГАЗ-51 с высокими бортами кузова, поднимаемым или опускаемым тентом, лавками вдоль бортов и дверью-калиткой в заднем борту. По шасси, кабине и двигателю он ничем не отличался от базовой бортовой машины, правда для экономии топлива часть грузовых такси оснащали газобаллонной аппаратурой.

Воспоминания Николая Старостина:
— теперь о грузовом такси. Собственно говоря, грузовое такси началось в Москве с машины ГАЗ-51 и говоря уж совсем правильно, существовало собственно грузовое такси, которое представляло из себя машину ГАЗ-51Т, то есть обычный грузовик ГАЗ-51, но с более высоким кузовом (как у ГАЗ-63) без скамеек внутри и по моему без дуг и тента, что было крайне неудобно ибо более чем одному ехать в таком такси было нельзя и куда более популярное грузопассажирское такси представлявшее из себя машину ГАЗ-51Р, то есть грузовик с тентом и деревянными лавками внутри кузова, с прорезанной дверью в заднем борту и лестницей. В такой машине могли ехать фактически сколько угодно людей. По моей памяти кабина их чаще всего окрашивалась в синий цвет, а кузов в серый, но существовали и другие варианты.

Таксист везет двух женщин, они показывают дорогу. Подъезжают к перекрестку. Таксист, притормаживая:
— Куда? Одна из женщин:
— Налево! Таксист поддает газу и уверенно поворачивает направо. Машина уже выходит с дуги на прямую, и тут женщина говорит:
— Ой, то есть направо! Таксист:
— Не первый раз женщину везу…

Вообще первое поколение послевоенных таксистов было из людей, хлебнувших горя, и те немногие радости, которые они получали в мирное время, делали их счастливыми. Понятие совесть, честность и ответственность не были для них пустым звуком. Работа бы не безопасной, так как на руках у населения оставалось много неучтённых стволов, а многие демобилизованные, не нашедшие себя в мирной жизни, по фронтовой привычке решали простые вопросы с помощью оружия. Иллюстрацией этих слов служат пронзительные по своей правдивости воспоминания московского таксиста Николая Ивановича Петрова:
— Как-то осенью 1948 года я встретил своего товарища еще по школе, Колю Захарова. Он работал в такси и посоветовал мне идти работать туда тоже, так как всегда после смены что-нибудь остается, и жить станет полегче. Кроме того, Дима Жорин тоже работал в 5 Таксопарке, а его старший брат был директором 1 Таксомоторного парка. Я пошел к Петру Петровичу и подал заявление об увольнении, а он и говорит: "Не ходи в такси, тебя там убьют!". Но все же я уволился и пошел в 1-й парк, который находился в Графском переулке. Я пошел сразу к завгару, и он направил меня прямо в колонну, но предварительно нужно было изучить Инструкцию по эксплуатации и правила по работе в такси, как работать с таксометром. В то время при включении таксометра зажигался красный фонарик, укрепленный на лобовом стекле, а если свободен, рядом загорался зеленый. Меня подсадили к водителю, который тоже только поступил и отработал всего две смены. Звали его Ваня Почуев. Работали по 13,5 часов, через день, сменщик мне сразу мне сказал: "Коля, давай работать по-честному. Я не знаю никаких фокусов, а заработать я заработаю без всяких нарушений счетчика и сигнальных огоньков". А я и вовсе не имел ни малейшего понятия, что можно делать. Мы ним договорились, что если нужно что-то отремонтировать, то не уходить от машины, пока ее ремонтируют, чтобы машина всегда была готова к другой смене и заправлена, словом, чтобы, придя на смену, каждый из нас мог сразу выехать на линию, а все расходы, с этим связанные, делить пополам. Так мы с ним и отработали до самой пенсии почти 25 лет. За все время работы мы не привезли ни одной жалобы, хотя в такси работать непросто, ведь пассажир всегда прав. Но это точка зрения начальства, а среди водителей считалось тогда, что такси чаще всего пользуются те, кто ворует и торгует. И я до работы в такси, несмотря на все приключения и трудности, выпавшие мне в жизни, считал людей, окружающих меня, как-то лучше и честнее, но, когда меня стали обманывать чуть ли не каждую смену, я потерял в это веру и стал относиться к пассажирам более пристрастно.

Когда я начал работать, стоимость проезда была 2 руб. за 1 км, простой — 30 руб. в час — это для «Победы», а для «ЗИС-110» — 4 руб. за 1 км и 75 рублей один час простоя. Конечно, большим спросом пользовались машины подешевле. План на «Победу» был 350 руб. за смену, и холостой пробег давался из расчета 14 км на каждые 100 платных километров, а если холостой пробег больше, то приходилось доплачивать самому, поэтому водители приспосабливались как могли. Кто-то работал только между вокзалами, а их в Москве 9, кто-то по аэропортам, кто за городом. Категорически запрещалось возить выпивших пассажиров, так как они садились частенько без денег и приходилось их везти в милицию, а там ответ один: "Пьяного посадил, сам и разбирайся!" Вообще, надо быть почти психологом, чтобы определить пассажира, а кроме того, работая в такси, нужно было очень хорошо знать жизнь города, где и когда бывает больше пассажиров. Например, когда идет выписка из больниц, когда в каком театре заканчиваются спектакли, закрываются рестораны, но это уже несколько сложнее, так как эти клиенты нее же подвыпившие, когда подъехать к рынкам и универмагам, которых в Москве очень много, время прихода судов на речные вокзалы, прилет самолетов, не говоря уже о расписании прибытия поездов. Не разрешалось возить в "Победе" более 4 взрослых и 2 детей и более 50 кг багажа в багажнике. И, пока я все эти таксистские премудрости не освоил, я почти год не выполнял план, за что не раз имел беседы с начальником колонны и начальником эксплуатации.

Если тебе кажется, что ты никому не нужен, вспомни мужиков, которые стоят на перроне у прибывшего поезда и повторяют: "Такси, такси, такси…"

Нам выдали спецодежду, и мы стали в ней похожи на ПТУшников. На линии у нас было много разных проверяющих на летучках и милиция, и сотрудники ОРУ Да и ГАИ, так что во всех случаях приходилось выкручиваться как сумеешь, тебя в любое время могли снять с линии, а если отберут водительское удостоверение, то на линию выедешь только после его получения, а до этого будешь работать в гараже на разных работах.
… В то время в Марьиной Роще было много кустарных артелей и отдельных кустарей. Работать с ними было хорошо и выгодно, так как нужно было помогать загружать и разгружать товар, и они всегда хорошо за это платили, а кроме того, это были дальние поездки, даже в ближнее Подмосковье. Например, там была семья, которая делала чемоданы от самых маленьких до очень больших. При погрузке их укладывали один в другой, а на рынке хозяин раскладывал их поштучно, и получалась такая гора, что создавалось впечатление, будто и на грузовой машине не увезти. Я с этим пассажиром подружился, и он меня заказывал, назначив день и час, и я к нему подъезжал. Иногда у него не было денег, и он расплачивался в следующий раз. Когда ему запретили делать чемоданы, он пришел к нам в парк и стал работать сменщиком у моего друга Алеши Камаева. Другим таким местом, где было много ремесленников и разных артелей, было Черкизово. Там в основном делали трикотаж, и все товары развозили по магазинам и рынкам, но я работал главным образом в городе и очень часто по вызовам, поэтому, мало того, что я хорошо знакомился с городом, мне еще пришлось обслуживать разных артистов, режиссеров, профессоров всех специальностей, я знакомился с очень интересными людьми и нередко с их семьями.

Пассажиры — народ очень интересный, и с разным настроением садятся в машину. Это все нужно учитывать, ведь в зависимости от настроения как пассажира, так и водителя, зависит удовольствие от поездки. Зачастую к водителю относятся как к хорошему знакомому, партнеру по поездке и хотят поделиться с ним своими радостями и печалями, рассказать и о семейных делах, о работе, о жизни, а иногда стараются спровоцировать на разные нарушения. Я всегда считал своим долгом помочь пассажиру положить вещи в машину, а иногда и поднести к поезду или лифту, и редко когда за оказанные услуги тебя не отблагодарят, словом, всему этому обучался в процессе работы. За годы работы в такси я много раз возил Лемешева, Обухову, Михалкова, Козловского, Боголюбова, Набатова, Андреева, Бернеса, Алейникова, Мдивани, Дунаевского, Райкина, Миронову и Менакера, Пельтцер, Нечаева, Виноградова.
При посадке пассажира всегда нужно спросить, по какому маршруту он хочет ехать, так как, если этого не сделать, то обязательно скажут, что везешь самым длинным маршрутом, чтобы больше заработать. При расчете я всегда называл, сколько на счетчике, и всегда давал сдачи, если платили больше, но редко кто брал сдачи. Однако были и удивительные случаи с расчетом, о которых я скажу дальше, описывая разные поездки. Обыкновенно, когда интересовались стоимостью поездки, я называл примерную сумму, а пассажиры, которые пользовались такси часто, знали лучше водителя, во что им обойдется эта поездка. Иногда нас посылали в разные редакции развозить газеты и журналы по киоскам и магазинам, иногда в почтовые отделения, чтобы развозить телеграммы. Это была неплохая работа, так как маршруты были большие, и клиенту и нам выгодно. Конечно, никаких чаевых от этих поездок не оставалось, но для плана они были хороши, так как без холостого пробега.

Как-то раз на Страстной площади ко мне подошел очень симпатичный, аккуратно одетый майор с бородкой. Он сказал, что у него нет денег, но он обязательно со мной расплатится и вынесет деньги, когда мы доедем до дома. Я и подумать не мог, что из этого получится, посадил его, и мы поехали. Ему нужно было в Арсеньевский переулок. Подъехали к большому пятиэтажному кирпичному дому, остановились у подъезда, и он говорит: "Вот, видите, на третьем этаже горят мои окна. Я сейчас вам вынесу деньги". Я стою, счетчик работает, а его все нет. Я вышел из машины, стою покуриваю, и ко мне подходит милиционер: "Чего стоишь?"- я говорю: "Майора привез", — а он мне: "Выключай счетчик. Этот майор каждый день нашего брата тут обманывает, мы его давно уже ловим. Хочешь, пойдем проверим". Мы поднялись на третий этаж, открыла женщина и сказала, что у них тут никакого майора никогда не было, а, спускаясь вниз, мы все поняли, так как со второго этажа был выход на другую сторону дома. Так я потерял с ним много времени и 15 рублей. Следующий обман не заставил себя долго ждать. Вечером на Тишинской площади ко мне сел пассажир, притворившись глухонемым, и пишет на запотевшем стекле пальцем адрес "Трубная площадь" и дает мне сразу сторублевую бумажку. Я взял, положил ее в карман отдельно от других денег. По дороге он у меня эти сто рублей два раза брал обратно и снова отдавал. Я, ничего не подозревая, последний раз взял и не стал ее рассматривать, а положил сразу в карман. Мы подъехали к продовольственному магазину на углу Петровского и Цветного бульвара, а по значит, что поехать я мог только в сторону Петровских ворот. Он пишет на стекле, что с него 10 рублей, значит, я должен сдать ему 90. Магазин уже закрыт, а он показывает, что хотел купить что-нибудь покушать. Я отсчитал ему 90 рублей, смотрю, на стоянке машин нет, поехал к Петровским воротам, развернулся и приехал на стоянку. Время у меня кончалось, нужно было ехать в парк, а пока я решил посчитать деньги. Достал эту сотенную, а она оказалась свернутой десятирублевкой. Когда я приехал в парк, мне пришлось даже занимать у ребят деньги, чтобы рассчитаться с кассой, а ребята тогда сказали, что не я первый. А вот другой случай, на стоянке в Столешниковом переулке, его еще называли Спекулешников переулок, так как там всегда было много всяких аферистов и мошенников. В этом переулке были ювелирные магазины, различные мастерские, в общем, очень бойкое место. Там ко мне сел пожилой пассажир, приветливо поздоровался и говорит: "Я вас не обижу, но мне нужно много поездить. Мне нужно заказать гранитный памятник. У нас такое правило, что в течение трех лет после смерти, а у меня умерла дочка, нужно поставить памятник. Так что мне нужна такая мастерская, где делают памятники". Я предложил поехать на Архангельское кладбище, так как знал, что там делали памятники. Приехав туда, он взял двух человек, и мы поехали на Востряковское кладбище. Там они ушли в мастерскую, потом он вышел, дал мне 10 рублей и попросил привезти 2 бутылки коньяка. На пути к кладбищу на Боровском
шоссе была палатка, в которой торговали вином, я купил коньяк, тогда армянский "три звездочки" стоил 4 руб. 12 коп. Потом мы поехали на Даниловское кладбище, а в конце дня я развез всех мастеров по домам, а его в гостиницу "Урал". Расплачиваясь, он заплатил все по счетчику и еще 50 рублей сверх счетчика, поблагодарил меня, сказав: "Это вам за хорошее обслуживание". В эту смену я хорошо выполнил план, так как поездки были из одного конца города в другой, и не было холостого пробега, в общем, все в норме. А вот еще один интересный случай. Я стоял на площади Маяковского около гостиницы "Пекин". Ко мне подошел паренек и говорит: "Товарищ водитель, помоги мне отвезти пьяного брата домой". Я говорю: "Только вместе с тобой". Он согласился. Мы подъехали, у нового входа в Зоопарк лежит на тротуаре в военной форме с голубыми петлицами мужчина, совершенно бесчувственный. Мы его затащили в машину, парень сел рядом с ним. Это было в день выборов в Верховный Совет в 1957 году. Парень говорит: "Давай на Георгиевскую площадь", и мы остановились около большого пустыря, а когда ехали, я видел в зеркало, как он лезет к нему в карман. Я тогда сказал: "Не балуй!", а он говорит, что смотрит, не замерз ли он, было очень холодно. У пустыря мы пьяного вытащили, и парень говорит: "Езжай. Я сейчас схожу за его женой". Но я не согласился уехать, а сказал, что покараулю, пока он приведет жену. Прождал я минут двадцать и, конечно, никто не пришел. Тут проходил какой-то дедушка, я рассказал ему, в чем дело, и попросил побыть с пьяным, а сам побежал на избирательный участок. Там дежурный милиционер дал мне двух дворников-женщин, и мы его повезли на Баррикадную в 11 отделение милиции. Дежурный по отделению сказал везти его в вытрезвитель на ул. Веснина, а он даже не шевелится. Приехали в вытрезвитель, а дежурный младший лейтенант говорит: "У меня людей нет. Неси его сюда сам, и учти, я составлю акт и, если у него что пропало, будешь отвечать". Ну, что делать? И я решил возить его до тех пор, пока он не очнется. Открыл окна, чтобы лучше продувало, и поехал по Садовому кольцу. Около Кудринской площади после второго круга он пришел в себя и спрашивает: "Где мы?" Я ответил, он говорит: "Давай в Конюшковский переулок". Когда остановились около дома, к нам подошел милиционер и говорит: "Здравия желаю, товарищ майор!". Я спрашиваю: "Откуда ты его знаешь?", — а он: "Так это же наш бывший начальник 11 отделения милиции". На счетчике было 320 рублей. Мой пассажир вытащил большую пачку денег сторублевыми купюрами, отсчитал 5 бумажек и говорит: "Спасибо, что не бросил меня". Милиционер сказал, что это с ним не первый раз, и тут до меня дошло, что тот парень, очевидно, ему
что-то подсыпал, чтобы он потерял сознание, и хотел его обобрать. Я поехал в гараж с таким вот хорошим заработком. В то время зарплата водителя была 600-700 рублей, так что мой приработок от 5 до 15 рублей в смену был очень ощутим. Мясо стоило 2 рубля, да и другие продукты были более доступны. Утром по выходным дням я ходил покупать, что было нужно, жить стало несколько легче.

Бабушка, увидевшая свободное место в автобусе, выпрыгнула из такси.

В 1947 году праздновалось 800-летие Москвы. Это был чудесный праздник, красивая иллюминация, особенно красиво оформлялся Центральный телеграф на ул.Горького, Красная площадь и Кремль, на котором каждый зубчик стен и башни были иллюминированы, многоцветный салют и фейерверки. Также запоминающимся событием был Фестиваль молодежи в 1957 году. Кругом было очень чисто, урны стояли почти через каждые 25 метров, и дворники были в белых халатах. Весь народ был одет празднично и старались поддерживать чистоту и порядок, а праздничные демонстрации и парады, мне кажется, не оставили равнодушных. Нам на машины выдали специальные флажки и посылали обслуживать в гостиницы и общежития иностранных гостей, а также наших, приехавших из разных районов страны.
Убивали водителей разными способами, но до 1968 года это было не так часто, а после, как говорили, "Ворошиловской" амнистии, когда из лагерей выпустили много уголовников, случаи убийства участились.
Помню, за одну только смену у нас были убиты 2 водителя. После таких случаев нас собирали и клуб, подробно рассказывали о происшествии, иногда давали фото подозреваемых. Так, был нашим водителем задержан сын какого-то профессора, совершивший 29 убийств водителей. Он забирал выручку и золотые вещи, если таковые были у водителя, например часы и т.д. При обыске у него на квартире были также найдены инкассаторские сумки. Судили его у нас в парке показательным судом, также был представлен обрез, из которого он убивал водителей. А вот еще случай. На стоянке около гостиницы "Москва" к водителю «ЗИС-110» сел пассажир солидного вида и попросил отвезти его в Подмосковье на кирпичный завод. На месте собрались около машины ребятишки со всего поселка, им было интересно посмотреть на такую машину. Пассажир пробыл на заводе недолго. Вернувшись к машине, так предполагают, увидел на счетчике большую сумму, а денег, вероятно, не было, и он из нагана выстрелил водителю прямо в висок, сел в машину и хотел выехать, но машина застряла в песке. Тогда он вышел из машины и на глазах у всех ребятишек застрелился сам, так что судить было некого. У этого водителя было 5 детей, он был уважаемым человеком в парке, и его знали все водители такси Москвы. По национальности он был еврей, поэтому в организации похорон, кроме парка, участвовала синагога, выдав и деньгами 5 тыс.рублей, а когда повезли хоронить, то все свободные водители такси Москвы организовали громадную колонну и с сигналами провожали его на кладбище, так что орудовцам пришлось останавливать движение, чтобы пропустить эту похоронную процессию. У него был товарищ, тоже наш водитель, который потом женился на жене покойного, став отчимом его детей, так в парке его прозвали "еврейский зять".

Однажды на стоянке у Сокола ко мне сели три парня и девушка и говорят: "Поедешь туда, куда покажем!", а парень, севший со мной, в бок мне приставил нож. Я, конечно, поехал по Беговой улице прямо к ОРУДовскому посту, а они сразу выскочили из машины и бросились бежать, так что пока я все рассказывал орудовцу, они скрылись. Вообще моя Валюся постоянно уговаривала меня бросить работу в такси, хотя я с ней никогда не делился никакими страшными происшествиями, но она и от других и из газет знала, что происходит. А я как-то привык, мне нравилось работать, все время встречаясь с разными людьми. Я только старался избегать рискованных ситуаций — не возил выпивших и всяких подозрительных личностей, т.к. со временем научился определять людей.
Я часто в диспетчерской в Марьиной Роще получал вызов из одного дома на Новослободской. Из одного подъезда возил двух профессоров, мужчину и женщину, в одну клинику на Пироговке. Женщина любила, чтобы я вез ее через Бульварное кольцо, а мужчина — только по Садовому. Но однажды я перепутал и повез мужчину так, как возил Нину Михайловну, через Бульварное кольцо, и, хотя стоимость поездки была одинаковой, он остался очень недоволен. Оказывается, проезжая по Садовому кольцу, он по некоторым ориентирам рассчитывал время предстоящей лекции, обдумывая ее изложение. После этого случая я старался не перепутать.
Как-то раз мне пришлось заехать в парк отремонтировать спустившийся баллон. Все сделав, я выехал из парка, у меня было хорошее настроение, и я что-то напевал. Тут же у парка ко мне села молодая, симпатичная женщина, ей надо было на Курский вокзал. "Не возражаете, если я буду кое-что напевать? — обратился я к ней. — "Что ж, если будет интересно, я вам буду подпевать". Так с песнями мы подъехали с ней к Курскому вокзалу, и она говорит: "У нас здорово получается! Давайте еще проедем по Садовому кольцу". Мы так увлеклись, что проехали по Садовому кольцу дважды, мне было и приятно и выгодно, она со мной хорошо расплатилась.
Раз на Ярославском вокзале ко мне сел пассажир с деревянным баульчиком, в телогрейке и валенках и говорит: "Не беспокойся, я тебя не обижу, но мне нужно одеться как следует. Вези меня в универмаг!" Я повез его на Новослободскую, у магазина он дал мне 100 рублей и сказал: "Жди, не беспокойся!" — и ушел. Стою час, а его все нет и нет. Вдруг ко мне подходит мужчина в шляпе, шикарном костюме, при галстуке, в красивых туфлях и с большим свертком. Я ему говорю: "Машина занята", — а он смеется: "Что, не узнал?" Смотрю, а у него в руках тот же фанерный баульчик. Он рассказал, что работал 15 лет на Севере, а теперь едет домой. Потом мы заехали в магазин "Подарки" на ул.Горького, он накупил там всякой всячины, заехали в какой-то двор, и он выбросил свой узел, т.к. уже обзавелся чемоданом. Потом я его высадил, не помню у какого вокзала, и он из своего баульчика, который был полон денег, сверх счетчика дал мне еще 100 рублей, это было очень здорово!

Из ресторана к таксисту подбегает очень крепко подвыпивший мужик:
— Слышишь, друг, у тебя в багажнике поместится бутылка водки, бутылка шампанского, десять бутербродов и винегрет?
— Поместится.
— Открывай быстрее!
Таксист открывает, мужик наклоняется, сблевывает.
— Ну спасибо, выручил!

А вот еще курьезный случай. Стояли на стоянке у гостиницы "Метрополь". Там были и диспетчерский пункт и бензоколонка. Стояли 4 машины "ЗИС-110" и несколько "Побед" в отдельной колонне. К последнему "ЗИСу" подошла хорошо одетая женщина и попросила у водителя разрешения воспользоваться машиной, чтобы поправить кое-что в одежде: у нее в рейтузах лопнула резинка. Водитель, конечно, предложил ей сесть, а сам пошел трепаться с впереди стоящими водителями. Вскоре она вышла, подошла к водителю и дает ему 100 рублей. Он, естественно, стал отказываться, а она говорит: "Берите, берите, не отказывайтесь, вам пригодится". Она ушла, он сел в машину и почувствовал специфический запах. Оказывается, она приподняла коврик, напакостила и снова все покрыла ковриком. Пришлось ему ехать в парк и мыть машину. Ребята все прямо умирали со смеху, а ночью в столовой, когда все вернулись с линии, вообще хохот стоял невозможный.
Кстати, нужно еще сказать и о нашем ночном буфете. Когда я начал работать, там даже торговали водочкой и пивом, всегда можно было выпить и закусить, а потом водку запретили, но зато сделали горячие обеды, и в нем всегда была свежая колбаска, которую я нередко покупал домой.
Каждый водитель должен был месяц в году отработать в ночную смену. На дневные смены выезд машин начинался с 4 часов утра. Несмотря на механические мойки, всегда приходилось долго стоять в очереди на мойку, хотя у нас было 3 линии. Первая была для всех машин, вторая — для тех, кто на ТО-1, а третья для тех, кто готовил машину к ТО-2, там мыли моторы и машины снизу. На первой линии восемь женщин протирали машину и убирали в салоне, и водитель, как только машина заходила на конвейер, должен был покинуть машину и подходил к ней только при сходе с конвейера, на второй двигался сам, а на третьей можно самому мыть мотор, но, если не хочешь возиться — плати девочкам по рублику, у них все приготовлено, и они помоют, и протрут, и просушат горячим воздухом. Конечно, нас никто не заставлял за все платить, но если этого не делать, то и будешь на каждой операции задерживаться дольше, чем хотелось бы. Вообще обслуживание в парке было организовано неплохо. В некоторых парках водителей вообще не пускали в ремонтные зоны, но это не совсем правильно, так как там иногда сделают не все, что нужно. Мы с Иваном всегда старались быть при машине, чтобы все было сделано как нам хочется. Взять хотя бы регулировку питания и электрику. Мы привыкли к одному очень опытному мастеру, и даже на ТО-2 не давали делать его операции, а просто после ТО-2 подъезжали к Ване Фролову, и он все делал очень добросовестно. После его обслуживания мы спокойно работали до следующего ТО-2. Если же он был занят, он назначал нам время, когда к нему подъехать, и всегда придерживался этого времени, и даже, если был занят, все бросал и занимался нашей машиной. На заявочном ремонте тоже нужно было уметь договориться.
Вообще, нам платили за перепробег. Мы со сменщиком на первой машине "Победа" с заменой двух двигателей проехали 700 тысяч км и получили за перепробег по 1200 рублей каждый, но когда мы пригнали ее на капремонт на завод на Ордынке, то приемщик сказал, что легче сделать новую машину, чем нашу отремонтировать. Там ремонт был обезличенный, т.е. получишь машину, собранную из других агрегатов, зачастую сделано все недобросовестно. Получишь такую машину, и начинаются неприятности. У нас после 5 тысяч км застучал мотор, ездили менять. Потом развалилась коробка передач, то стартер, то динамо, в общем, проездив 30 тысяч км, мы все время ее ремонтировали, а когда все как бы стало в норме, стал разваливаться кузов. После этого мы со сменщиком решили — больше никогда не отдавать машину в капитальный ремонт, а ездить до списания и получения новой машины. За время работы в такси мы со сменщиком заездили 2 "Победы", 3 «Волги-ГАЗ-21» и 1 «Волгу-ГАЗ-24».

Не помню, в каком году, мы, десять человек во главе с водителем Черновым, поехали в Горький на автозавод за машинами, было очень холодно. В Горьком жила моя двоюродная сестра, у нее был свой дом и сад. Муж ее работал на строительстве автозавода инженером, и все они строились недалеко от завода, поэтому и район так назывался "Автозавод". Муж ее к этому времени уже умер, а дом был большой, и она полдома сдавала. Мы у нее переночевали и пошли получать "Победы". Машины стояли на улице под снегом. Нам выдали все, что для них было положено, а дальше, как хотите, так и разбирайтесь. Вот мы и намучились на этом холоде! Машины после такой стоянки совсем не хотели заводиться, а тут на складе и огонь не разрешали разводить. Но все же мы раздобыли паяльную лампу и кое-как начали заводиться. Рядом ребята, получившие грузовые машины, с радости, что удалось завести машины, подвыпили и уснули в машинах, и никто об этом не знал, а когда хватились, они уже замерзли насмерть, очень было холодно. Когда мы поехали обратно, выяснилось, что в машину была залита тормозная жидкость с температурой замерзания до 20 градусов мороза, а на улице было под 40. У нас стали клинить тормоза, нельзя ныло пользоваться ножным тормозом. Короче, мы еле добрались до парка в Москве и сразу стали менять тормозную жидкость.
Время шло, я продолжал работать. Вставал в 4 часа утра, делал зарядку, завтракал и шел пешком до Трубной площади. Там в 5 часов шел первый трамвай N 5, на нем ехал до парка. Я всегда старался выехать в 6 часов, чтобы, закончив работу, успеть на троллейбус и без пересадки добраться домой.

Продолжение следует…

Источник: drive2.ru